Вот и всё, мы раскинуты так, что дальше и некуда.
Жаль, что не было плана заранее, как быть на краю света нам.
Ночи холодны и тревожны, в этой пустыне огнем умирать нам от жажды.
От жажды доверия, мы без него в безвоздушном пространстве.
Это пустыня, ау, где мы друг друга не слышим.
И впереди лишь миражи в стиле «Отдых в Париже».
Все миражи — наши мечты: семья, уют и тепло.
В реальности есть только наши слова, что кинжалами режут насквозь.
Не помогло часами выяснять, кто для кого кем стал.
Не помогло, ведь гордыню и ревность мы ставим на пьедестал.
Вот и исход: одиноко в огромной пустыне, бредем мы, куда — я не знаю.
Только слепая злость нарастает, и нарастает, и нарастает.
Припев:
Если лишь ненависть в наших словах, значит: это не ты, это не я.
Одиночество — без края пустыня. Слышишь, вернись назад, прости меня.
Если лишь ненависть в наших словах, значит: это не ты, это не я.
Одиночество — без края пустыня. Слышишь, вернись назад, вернись!
Да, далеко не Версаля бульвары наша с тобою Сахара.
Видишь этот горячий песок? Это время, что убежало.
Вот бы забыть все хоть на миг, перемотать и остановить.
В горле першит, сдавленный крик: дай мне глоток чистой воды.
Но у нас есть только горький утренний кофе.
Я выпью залпом его, в память о той катастрофе,
В которой мы оказались врагами, клянусь богами.
Наши упреки служат лучами солнца, что по-любому настанет нас где угодно.
Но, может быть, все-таки ты меня слышишь?
Может есть еще один шанс говорить «Я люблю» вместо «Я ненавижу».
Может все же семья и уют, отдых в Париже?
И злость сразу тише и тише, тише и тише.
Припев:
Если лишь ненависть в наших словах, значит: это не ты; значит: это не я.
Одиночество — без края пустыня. Слышишь, вернись назад, прости меня.
Если лишь ненависть в наших словах, значит: это не ты, и — это не я.
Одиночество — без края пустыня. Слышишь, вернись назад, вернись!
Вернись назад! Вернись!
Слышишь? Прости меня! Вернись!
Вернись назад! Вернись!
Слышишь? Прости меня! Вернись!