У Луны глаза седые. Ночи лунные длинны.
Молодые, молодые, — моей маме снятся сны.
Вдруг застонет, как от залпа, среди ночи, среди сна —
Будто вновь начнётся завтра отгремевшая война;
Будто вновь начнётся завтра отгремевшая война.
«Ты припомни, мой хороший», — шепчет мама, в час сквозь сон:
«Мое платьице в горошек, довоенный патефон.»
Под неслышимые звуки, слёзы льются по лицу —
Мама снова тянет руки к неубитому отцу;
Мама снова тянет руки к неубитому отцу.
Вижу это не впервые, при Луне и без Луны;
Словно письма фронтовые — прилетают к маме сны.
«Ты припомни наши вальсы», — шепчет мама в час ночной;
«Ты сожми покрепче пальцы, хоть во сне побудь со мной.
Ты сожми покрепче пальцы, хоть во сне побудь со мной.»